Есть на Бутурлиновских землях прудок, между Кучеряевскими и Великоархангельскими угодьями, созданный ещё украинскими переселенцами, закликанными сюда графьями Бутурлиными. В те времена эти степные просторы только начинали осваиваться: ставились мазанки, заводились сады, сооружались привычные хохлам «ставки» посреди глубоких оврагов.
И надо ж такому случиться, что в прудке этом загиб известный на всю округу человек – писарь Великоархангельской волости Бобровского уезда.
Проезжая Урюпинским трактом, видно решил уставший всадник освежиться в прохладных водах прудика да и утоп. Свидетелей несчастья не было и как оно случилось достоверно неизвестно. Не то нетрезвым был государев чиновник, не то ногу ему свело холодным подводным ключом, не то жарким летним полднем хватил его солнечный удар или сердце придавило. Так и похоронили бедолагу, не зная отчего смерть настала.
За писарем долго жалковали. Местное население много лет поминало его уважительность, отзывчивость, сметливость и хороший характер. Добрый был человек, видный. А нового - то еще неизвестно какого пришлют. Не к каждому чиновному человеку могли обратиться неграмотные малороссы, всю жизнь занятые полями да волами.
И даже когда советская власть пришла про писаря не забыли. В двадцатых годах по указу об укрупнении хуторов и сёл, когда народ стал осваивать свободные земли, потомки великоархангельских украинцев у того самого пруда выстроили несколько домов и назвали поселение Писарев хутор. Несмотря на давление большевиков, настаивающих на «красных» названиях, сельский сход большинством голосов решили поименовать и пруд и деревушку в честь волостного писаря, погибшего тут.
Простое и понятное прозвание прижилось и понравилось всем. И видно, стало счастливым для здешних поселенцев. Потому, что за короткое время выросли у прудка основательные каменные хаты, из природных камней, добытых из Орловского яра. Расцвели обильные сады, огороженные добротными плетнями. На берегах водоёма загагакала домашняя птица, забегали коровы и козы. Заработала школа, сельский клуб, детский садик, открылся частный магазин Прокопенко Клима. Используя пять колодцев и четыре мельницы, писаревцы сами обеспечивали себя всем необходимым: пекли хлебы, изготавливали обувку и одежду, ткали, обеспечивали себя мясом, молоком и овощами да еще и государству сдавали по продразвёрстке.
До середины века просуществовало тут колхозное объединение, названное «Весёлым трудом», вручную, с помощью волов и серпов, обрабатывавшее пашню. Но потом хозяйство соединили с Кучеряевским колхозом «Ленинское знамя». Однако, Писаревская овощеводческая бригада еще долго «гремела» на весь район как лучшая и получала награды.
Казалось бы, у Писарева пруда хорошее место, живи да радуйся. Но в семидесятых опустели улицы хутора, оставленного людьми, подавшимися в город за лучшей долей. Неперспективное поселение постепенно разрушилось, пруд стал зарастать камышом и осокой.
Лишь остатки пышных садов напоминают о былой славе Писарева хуторка. Сюда и до сих пор наведываются каждое лето кучеряевцы и великовцы нарвать груш, яблок да слив во всё еще плодоносящих садах, половить карасей в прудике, покосить травы для скота, а то и расположиться на пикник большой компанией.
Уже давно нет на свете того писаря, чья гибель дала имя пруду и посёлку, а потомки обрусевших украинцев всё хранят память об этой истории, рассказывая своим детям и внукам быль о Писаревом пруду и ностальгируя о временах процветания хуторской жизни, с ее простыми и понятными радостями.