Устное предание о снохаче.

Еще столетие назад деревенские русские семьи считали обычным делом рожать детей помногу. Семь-восемь отпрысков, подрастая, становились немалой рабочей силой, помогая родителям в поле и в хлеву. А когда взрослели и обзаводились семьями, то сыновья оставались в родительском доме, вместе со своими детьми и женами, образуя семейную общину.

Жили так и наши предки, еще со времён основания Бутурлиновской слободки.

Управлял всеми обитателями дома отец, строго отслеживая, какую кому работу выполнять, кого наказать, кого поощрить. Как глава семейной ячейки, он руководил домочадцами, коих обычно насчитывалось порядка тридцати душ. По его слову делалось всё по дому, по двору и никто из домашних не смел ослушаться отцовского слова. В его власти было всё имущество и сбережения семьи. И только отец мог разделить между сыновьями нажитое добро и отпустить их «в отделку», то есть на самостоятельное житьё.

Однако, такое практиковалось крайне редко, так как сообща было намного легче вести хозяйство и, потому, разделяться на отдельные дворы было невыгодно.
Отцовская власть распространялась даже на интимные отношения. Еще знаменитый Даль отмечал в своём словаре слово «снохачи», которое обозначало свёкров, плотски живущих со своими снохами. Даже иностранцы, путешествовавшие в те времена по российским просторам, отмечали, что главы крестьянских семей проявляют свою власть преступным, греховным образом, образуя из снох целые гаремы.

Имели место такие события и в Бутурлиновском крае. Об этом до сих пор рассказывают старожилы некоторых сёл района. А Козловские сельские жители сохранили устное предание о том, как сын батьку - снохача сумел проучить. Было это так….
Свёкров, любителей молодых невесток, козловчане не особо осуждали. Чаще замалчивали, делали вид, что ничего не происходит или отделывались фразой: «Все так живут». А тех, кто возмущался, односельчане не поддерживали. И снохачество процветало несколько десятилетий в этом селе. Даже сыновья, чьих жён, отмечали своим вниманием похотливые отцы, терпели обиду молча. Иначе глава семьи начинал держать строптивых в черном теле, посылать на тяжелые работы, лишать средств на самое необходимое.

А молодые жёны так же не помышляли о сопротивлении старикам, потому, что их воспитывали в покорности и смирении.

Но всё - же были и сыны, сумевшие отстоять свои права и дать отпор зарвавшемуся главе семьи. Как, например, Иван, сын зажиточного скотовода Павла, владевшего большими земельными угодьями, многочисленными стадами и амбарами. В просторном «мытом» доме Павла Петровича жили три его сына с семьями, жена и дочь. С двумя старшими сношеньками «сам» уже натешился вдоволь. А вот на юную Дарью, недавно ставшую женой младшего сына, вовсю «облизывался».

По неписаным правилам тех лет родители сами выбирали пару своим детям, вошедшим в брачный возраст. И Дарью в жены сыну Павел Петрович выбрал потому, что влюбился в молодую красавицу. Родичи ее радовались такой выгодной партии:

- «Будет девка как у Христа за пазухой! Семья то у жениха богатая».

А мать перед свадьбой строго наказывала Дашеньке быть послушной, работящей, со свёкром неперечливой, безотказной, что бы ни попросил он.

     Однако вышло не по отцовскому хотению. Меньшой сын Иван обладал смелым, рисковым характером, дерзко спорил с отцом, уверенно отстаивал своё мнение и не позволял сорокалетнему батьке прикоснуться к молодухе. Но стирик не оставлял своих намерений и рассчитывал обломать сыновий норов.

Ласково глядя на сноху, он одаривал её любезными, приятными словами, всякий раз проходя мимо, норовил прикоснуться, за руку подержать, по волосам огладить. А однажды, улучил момент, когда сына дома не было, и стал обещать красивые наряды и сладкую жизнь, если придёт Дарьюшка потихоньку в сарай, когда все разъедутся по полям да сенокосам.

Скромная девушка согласно кивнула, не смея отказать, но вечером передала тот разговор мужу. Иван вскипел и, схватив жену за руку, велел идти с ним к сараю. Там он спрятался в охапке сена и стал дожидаться прихода отца, велев любимой сесть неподалёку.

Павел Петрович же, едва переступив порог, ринулся к невестке, разгорячённый похотью, но тут же наткнулся на разгневанный взгляд сына, вскочившего из стога с вилами наперевес. От неожиданности снохач побледнел, затрясся, на подкосившихся ногах попятился к выходу. А Иван, угрожая заколоть охальника вилами, громко стыдил его и гнал прочь.

С этого дня между ними установилась вражда. Отец, пораженный непримиримостью и настырностью сына, постоянно гнобил и оскорблял его. А тот в долгу не оставался, бранился, злобно взглядывая из - под нахмуренных бровей на родителя. Через некоторое время между ними состоялась перемолвка в которой Иван потребовал свою долю и отделения от семьи.

Но отец этому решительно воспротивился, припугнув сына:

- «Голым по миру пойдёшь! Ничего не дам!»

- «Ну и ты папаша тогда в нищете помрёшь! Подожгу все твои амбары и хату, всё пеплом обернётся и станешь до самой смерти попрёки от семьи слушать!»

- «Ах, ты щенок! Отца пугаешь? Да у тебя кишка тонка!» взревел Павел Петрович возмущённо.

- «Как сказал, так и сделаю. Ты меня знаешь!» твёрдо, с горящими глазами, процедил Иван, вынудив отца отступить.

Пришлось крестьянину делить имущество и отпускать сына в самостоятельную жизнь. И с того момента снохачество в нашем крае пошло на убыль. Словно спугнул его Иван своим упорством и смелой борьбой. Эта история и до сих пор передаётся в селе, как пример, того как надо защищать интересы своей семьи и давать отпор злу.